- А вы не цыган, часом? – Прервал молчание Даусон, когда по подсчетам Уотсона уже миновали назначенные Шерлоком пять минут.
- Как вы догадались? – Агрессивно ответил блоггер, для пущей убедительности вычесывая пятерней из шевелюры невесть как туда попавшее сено.
- Я цыган издаля вижу, - ощерился конюх.

Помимо Джанин в доме обнаружилась еще одна пейзанка, такая же соблазнительная. Джон подкрутил усы (вот они и пригодились) и в лучших традициях красномундирников ударился в комплименты прекрасному полу, пользуясь случаем вдали от жены-киллера подновить свои умения дамского угодника,
Но присутствие местного инспектора, явного первого парня на деревне, да и столичной знаменитости в лице Шерлока, оттянули от ветерана женское внимание. Да разве можно конкурировать со свежим трупом на соседней улице? Кому интересны заплесневелые армейские байки про далекий Афганистан,

Шерлок читал, что родители в первый год после рождения ребенка не имеют возможности нормально высыпаться. Но для Джона это не было проблемой: с тех пор, как они с Шерлоком познакомились, для него и так это стало роскошью. Так что пора бы уже привыкнуть. Кроме того, у него было время отдохнуть, пока его друг официально считался мертвым. Поэтому детектив бесцеремонно разбудил задремавшего на диване доктора, сообщив ему, что они немедленно выдвигаются в Лондон, и поспать можно будет и там

Шерлок в своей прошлой жизни пытался заманить соседа в свою секту аскетов,  без нормальной еды,  сна и прочих нормальных мужских радостех жизни. Джон сопротивлялся для виду, даже быстренько заженихался при первом удачном случае, едва соседа в землю закопали, и двух лет не прошло.

Он перепробовал все: читал по памяти Шекспира, рассказывал про элементы таблицы Менделеева, вспоминал старые дела со всеми подробностями, в том числе и кровавые детали, даже взял книжку со сказками, которую нашел рядом с кроваткой.
Но сработала песня про трех маленьких котят. Только Рози не заснула. Стоило Шерлоку замолчать, ее лицо перекашивало, предвещая скорый плач, и Холмсу приходилось начинать снова. И снова. И снова.
Даже мяукать.
Шерлок отхлебнул кофе, сел на диван в гостиной и уставился в пространство перед собой, пытаясь решить головоломку, зачем люди заводят детей, и почему не отдают их хотя бы лет до пяти в закрытые заведения, где воспитанием будут заниматься специально обученные люди с железной выдержкой и нервами.

- Надо было выйти в окно, но второй этаж, несолидно как-то, вот и пришлось, ну, импровизировать.
Винсента на какой-то миг прошиб холодный пот, он совершенно забыл как, по легенде, пытался покончить с собой. Кажется, таблетки? Хотя он выбрал бы веревку… или таки выбрал?
- Но нажраться всякой дряни и при этом отдать концы, как оказалось, уметь надо, - нехотя закончил он.

Три молодых авторицы-львицы (которых, безусловно, спонсировали мужья) обсуждали жгучие постельные сцены, и Абрахаму пришлось выпить чуть больше вина, чтобы не обалдеть от уровня бескультурья этих женщин. Они рассматривали свои романы как источники дохода, а не как произведения искусства, и рассуждали какой секс продаётся лучше. Фурманн понял, что очень скучно живёт, потому о всех этих обсуждаемых девицами порочных штучках, он не знал ровным счётом ничего

Зачем Холмс бежал? Это вызывало осложнения и даже сомнения в душе босоногой девочки. Не дрогнул ли Холмс против преступного ума, не ошиблась ли с выбором достойного противника Мая.

То ему, видите ли, прямо перед сеансом в утвержденном эскизе пару правок внеси, то трансфер сотри и передвинь на пару сантиметров выше. Ой, а можно ее побольше сделать? Прям вот совсем немного. Нет, раньше было лучше.

Макс кричал.

Правда не в голос, а в себя. А то ж нехорошо, Зои все видит. Рик Баум – даже имя дурацкое. Так его зовут, клиента. Так Макс назовет мышонка. Вот прям завтра же пойдет и купит в зоомагазине маленького белого мышонка. Даст ему имя Рикки-Тикки Баум – и скормит своей сколопендре. Какое наслаждение – смотреть, как его красавица заживо рвет плоть Рика своими ногочелюстями, а вместе с этим восстанавливается гармония в природе.

Порядок в мире Роберта Уилсона держится на трех столпах: Рози, законодательстве Великобритании и Господе. Последние два пункта могут меняться местами, первый – никогда

- Придумал, что скажешь отцу?
– Вряд ли он будет спрашивать, – держась за стенку здоровой рукой, Винс пытается привыкнуть к вертикальному положению. Только сейчас он начинает чувствовать, что болит не только голова и рука. – Главное, прийти позже него. Сегодня его день рождения. Наберется с дружками так, что когда проспится, будет считать, что это он меня так отделал. Может еще деньжат подкинет в качестве извинений.
– А если придешь раньше?
– Скажу, что со скейта грохнулся. Ну, или он правда меня отделает, – пожимает плечами Винс.

Тряхнув головой, чтобы выбросить как мысль закинуться и уйти, так и мысль, что с ним сделают Адлер с Хоггардом, если узнают, что он так поступил, Винсент толкает дверь и широким шагом входит в кабинет.

— Ну, здрасте, доктор, — без приглашения он сразу усаживается и с наглым размахом закидывает ногу на ногу, свернув дорогими ботинками и коленом в прорези на джинсах. — Э-э.... Можно мы будем по имени? Не обижайтесь, но от вашей фамилии во мне просыпается странная тяга шутить про члены.
Винсент лучезарно улыбается и только пальцы неосознанно покручивают и скребут деревянные бусины браслета. Как ему поможет этот мальчишка-одуванчик напротив? Нет, какая же все-таки идиотская была идея сюда прийти. Он прекрасно справился бы и сам, не так уж он и подсел

Гул встревоженных голосов, лай собак, сухие щелчки затвора массивного фотоаппарата - несмотря на ранний час, Финсбери Парк по оживленности напоминал Пикадилли в самые излюбленные у туристов часы. Казалось, полисмены с трудом сдерживают напор толпы, привлеченной в этот зеленый уголок отнюдь не отдыха ради.
- Слухи быстро расползаются... готово, снял.
Молодой фотограф отступил, давая дорогу судебному эксперту и, попутно, перенастраивая служебную камеру. Два десятка снимков, но работы еще оставалось прилично. Еще бы не мешал никто, но это было чуть ли не из области фантастики.
- Уберите людей!
К веселью присоединился очередной, прибывший на место происшествия патруль, сразу включаясь в мероприятие по сдерживанию любопытных. Среди которых уже замелькали ребята с камерами - сами-себе-репортеры, жаждущие быстрой и легкой славы в интернете, особенно упорно сопротивлялись попыткам их оттеснить. В воздухе ощутимо пахло уже не кровью и смертью, но скорыми потасовками.

На счастье Кея, среди воткнутых ещё в прошлом десятилетии разнобоких фонарей, местами зияли проплешины: одни горели тусклее, чем стоило бы, а одна лампа и вовсе потухла.
Кей завернул за угол, где старая кладка ограждения, пустившая стальные ветви современной решетки, смыкалась с глухой стеной дома, раздобревшего в стороны уличными забегаловками, живых три через одну: заляпанные рекламой витрины, стойка лицом к стене, запах еды и масла, и старой канализации; гибкие гирлянды под потолком и роллеты, плохо отмытые от краски.