За долгие годы дружбы Джон научился понимать Шерлока настолько хорошо, что иногда в словах исчезала необходимость. Он понимал то, что спрятано за его сарказмом и остроумными репликами. Шерлок был из того сорта людей, выковавших себе усилием разума интеллектуальный панцирь, защищавший его от неприятностей. Он казался более сильным, чем остальные. Он демонстрировал устойчивость, непробиваемость от эмоциональных потрясений. Он всегда сохранял невозмутимость, умел владеть собой в самых сложных, опасных ситуациях.. Но частью его защиты стал доктор Уотсон, отдавая в жертву свою личную жизнь. Многочисленные попытки построить отношения с девушками в итоге сокрушались необходимостью быть рядом с другом. Порой эта необходимость была возмутительна в своей абсурдности – когда Шерлок срывал доктора с работы ради того, чтобы подать детективу телефон или отправить смс. Доктор Уотсон впадал в бешенство в такие моменты и зарекался больше никогда не вестись на провокации друга. Но продолжал вестись. Не из-за глупости, а потому что дружба обязывает помогать, возлагая на плечи доктора огромную ответственность перед таким уязвимым перед тривиальной сторой жизни сверхчеловеком.
Три дня назад ситуация изменилась. Джон встретил девушку, с которой намерен решительно построить крепкие отношения. Первое, что подумал Джон, увидев Эмми Роуд – что она неземная. Совершенно беззащитное, воздушное создание, хрупкая, с удивительной глубины зелёными глазами, с небрежно собранными в хвост золотистыми локонами. Как лёгкий огненный вихрь, согревающий и яркий, но с чувствующейся прохладной нотой, той, что отрезвляет опьянённый её красотой взгляд засмотревшихся глупцов.
– Доброе утро, мисс. На что жалуетесь?
– У меня болит рука, доктор. Знаете, я скрипачка, и переработка рук – для нас привычная проблема. Но мне необходим больничный, боюсь, я не смогу играть… – её немного смущённый голос, неуверенная улыбка, касающаяся бледных, нежно розовых губ – низкий гемоглобин, следует назначить общий анализ крови, и очаровательно тонкие пальцы, атласная кожа в области левой кисти покраснела, а прикосновение к руке заставило девушку нервно вздрогнуть и прикусить губу.
– Больно? – в ответ кивок головой и растерянный взгляд огромных чистых изумрудных глаз. Доктор криво улыбнулся и направил её на анализы, на рентген – вполне возможно растяжение. И он ещё долго смотрел на закрывшуюся за её спиной дверь, до боли сжав кулаки. Он надеялся, что она придет в доктору Ватсону вновь, он безумно жаждал снова увидеть её.
И она пришла. Тихо постучалась в дверь на следующий день, несмело проскользнула в кабинет, остановилась, нерешительно и очаровательно глядя исподлобья. В этот раз на ней был пушистый свитер синего цвета, контрастируя с золотыми волнами волос, ниспадающих на плечи, серые  зауженные брюки. Наивный взгляд, немного осторожный и напуганный – она немного вздрагивает от его прикосновений, неосознанно отстраняется, одергивается. А у него такое безумное желание взять её в охапку, прижать к себе, зарыться носом в её пушистый свитер и рыжие волосы, и шептать что-то успокоительное, что он никому её не отдаст, что всё хорошо, ей нечего бояться, он рядом. И тогда Джон понял, что дело не только в больной руке. Эмми одинока. И весь этот страх и осторожность обусловлены каким-то существенными причинами, посерьёзнее переработанной руки.
Тогда Джон и решил, что непременно при следующей встрече выведет её на разговор, и даже пригласит на свидание. Скоро Рождество и Майкрофт приглашал на званый ужин – неплохой повод позвать Эмми с собой. Так размышлял Ватсон идя на работу, а потом ожидая её весь день в своём кабинете, в предвкушении радостно вскидывая голову от медицинских бумаг на столе каждый раз когда открывалась дверь. Но она не пришла. И на следующий день – 24 декабря тоже.

Джон сидел за рабочим столом и записывал в индивидуальную карту пациента результат осмотра. Он был раздражён. К нему прямо с утра заявилась пациентка, пережившая парасуицид – выпила недопустимое количество снотворного вместе с алкоголем, чудом выжила. После выписки ей назначили посещение психиатра, и терапевта. При осмотре этой девушки, Уотсон почувствовал лёгкое раздражение, но разумеется, виду не показал. Излучая дружелюбие и терпение, он профессионально скрывал настоящее настроение (что удивительным образом удавалось исключительно на работе). Затем пришла жертва домашнего насилия вся в синяках. Чёрт возьми, - и это в рождественское утро! Разозлившись ещё больше, Джон позволил себе выпустить раздражение, высказав негодование в сторону мужа-насильника этой пациентки. Однако та настойчиво твердила, что упала с лестницы. Что за мазохизм?! Но, истинной причиной настроения доктора Ватсона была Эмми. Она так и не пришла. Ни утром, во время потока пациентов, ни днём, когда доктор был занят заполнением различных медицинских документов, а затем обходом стационарных больных в больничных палатах. В конце рабочего дня, когда стрелка часов подползла к отметке 4, Джон решил позвонить Эмми. Номер телефона узнать не составило труда – в карте он обнаружился вместе с другими личными данными.
По дороге домой в кэбе Джон наконец решился и набрал её номер. Но она не ответила. После двух попыток дозвониться, набирать третий раз он посчитал неприличным. Джон уставился в телефон, размышляя о возможных причинах исчезновения девушки. Иррациональная, необъяснимая тревога поселилась в его голове. Он не мог дать объяснение этому чувству. Чтобы отвлечься от вопящей интуиции, Джон стал просматривать сообщения и открыл вчерашнее от Майкрофта Холмса: «Мой водитель пребудет за Вами завтра в 19:00, будьте готовы в 18:00. Причина встречи – празднование Рождества. M.Х». Если приглашение выслано Уотсону, следовательно, Майкрофт пригласил и Шерлока. Стоит заехать к нему и отправиться на званый ужин вместе.