1. Имя персонажа: Janine Fitzgerald | Джанин Фицджеральд
2. Возраст и дата рождения: 11.05.1982, 32 y.o.
3. Профессия/род занятий: Главный редактор одной из газет сети Магнуссена, а именно "The London Weekly". Журналист-колумнист.
4. Биография: Тот далекий майский день, когда в Тебризе на свет появилась крошка Джанин, можно назвать действительно чудесным. Во-первых, на небе наконец-то выглянуло солнце, невиданное целую неделю до этого. Во-вторых, иракские войска продолжали терпеть неудачу за неудачей и были готовы отступить с территории Ирана. Но в городе до сих пор царила разруха. Женщины и дети боялись выйти из дома, продовольственных запасов оставалось все меньше, в воздухе висела пыль, оседающая на волосах и одежде, и страх, проникающий глубоко в душу. Это не то, что можно объяснить словами: только почувствовать кожей. А маленькие дети, как известно, особенно хороши в вещах, не требующих лишних комментариев.
По мере того, как Джанин росла, девочка с бездонными карими глазами всё чаще пропадала то в развалинах местной церкви, то в полуразрушенном помещении, оставшемся от библиотеки. В книгах: научных и художественных, биографичных и вымышленных от первой до последней буквы - она могла спрятаться не только от голода и кошмара, из-за которых двум старшим сестрам и брату пришлось так рано отказаться от учебы и отправиться на заработки, но и от деспотичного отца, которому, казалось, не нравилось даже то, как Джанин дышит. Он, побоявшийся опасностей войны, нереализовавший свой мужской потенциал на поле битвы, отыгрывался на жене и детях, регулярно таская их за волосы, оставляя на тонкой коже синяки и гематомы, которые можно было спрятать только под национальными одеждами. Девочке оставалось лишь верить в то, что когда-нибудь это изменится. И ее молитвы были услышаны.
Когда Джанин было двенадцать, на имя матери пришло письмо из далекого Лондона. Ее родной брат, связь с которым была утеряна после того, как женщина вышла замуж за представителя другой религии, писал, что наконец-то нашел ее и мечтает о воссоединении семьи. Дальнейшие события закрутились словно в калейдоскопе: не дождавшись приглашения, мистер Дайвер пожаловал в гости, пришел в ужас от жизни Казвини и потребовал, чтобы Марьям с дочерью переехали к нему. Ассимилировавшаяся Марьям отказалась бросать мужа, каким бы он ни был, но Джанин уже тогда четко понимала: второго такого шанса в ее жизни не будет. Ей было страшно оставлять мать наедине со спивающимся отцом, пока старшие продолжали работать в Тегеране, но девочка смогла убедить себя в том, что всё к лучшему. Джани мечтала встать на ноги, найти хорошую должность и перевезти мать в Туманный Альбион, но для этого ей нужно было сделать первые шаги самой.
Дик Дайвер оформил опекунство, устроил девочку в элитную школу благодаря своим связям - и больше в ее жизнь не вмешивался. Их договоренности были достаточно четкими: он помогает Джанин какое-то время, но она добивается (или не добивается) всего сама, а в будущем, когда сможет, вернет ему долг за свое образование.
Люди вокруг приходят и уходят, поэтому они мало волновали Джанин. Всё свободное время девочка, как и раньше, проводила в библиотеках и научных центрах, только теперь перед ней открывались безграничные возможности. Победы в школьных конкурсах вели к региональным и международным олимпиадам, и Джанин все увереннее обосновывалась на новом месте. В старших классах девушка начала подрабатывать, благодаря чему смогла вернуть часть долга и стала жить на собственные средства. Большую часть заработка стабильно отправляла домой, пока не узнала, что мать погибла от потери крови после удара головой об угол столешницы. Считалось, что она оступилась и упала, но Джанин знала правду. И ждала случая отомстить за это отцу.
Джанин не любили в школе, но девушка старалась об этом не думать: после смерти Марьям она окончательно замкнулась в себе. Впрочем, у брюнетки и до этого не было друзей или хотя бы приятелей: никого не интересовала повернутая на своих учебниках тихоня, постоянно выбивавшая себе призовые места и гранты, один из которых, кстати, обеспечил ей место в Кембриджском университете.
Лето перед поступлением в университет оказалось для Джанин самым сложным: девушка понимала, что ей предстояла серьезная работа над собой. Кембридж - это связи, обещание карьерного роста и дальнейшего жизненного успеха, это главный трамплин, и повзрослевшая Казвини не могла предстать перед преподавателями, одногруппниками и приглашенными специалистами забитой молчуньей, знающей лишь компанию пыльных книг.
Джанин взяла несколько уроков стиля у молодого дизайнера, с которой они вместе прошлись по магазинам, чтобы обновить девушке гардероб, записалась в салон красоты, где девушке сделали модную стрижку, и потратила полтора месяца лета на то, чтобы обойти городские выставки, клубы и сезонные мероприятия с целью подтянуть свой коммуникативный навык.
На кафедру политологии и международных отношений поступил совершенно иной человек.
Джанин смогла завоевать признание одногруппников, но тратить время после учебы на общение с ними ей все так же казалось бессмысленным, поэтому (и, конечно, по причине нужды в средствах к существованию) девушка нашла себе работу, требующую постоянной занятости. Так, первую половину дня Джанин проводила на учебе, а после обеда приезжала в транспортную компанию, где в обязанности брюнетки входило согласование поставок и отгрузок товара, а также учет документации.
И всё же это было не то, чем Джанин хотела заниматься по жизни.
5. Внешность: 
Джанин всегда привлекала представителей противоположного пола своей южной красотой, непривычной для жителей Туманного Альбиона. Огромные карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, пухлые губы и аппетитные формы, сочетающиеся с общей стройностью фигуры. Женщина умеет себя подать, чаще всего выбирая на работу платья-футляры, подчеркивающие все достоинства ее тела, и костюмы с юбкой-карандашом. Впрочем, в ее необъятном гардеробе, которым брюнетка искренне наслаждается, можно найти и джинсы с рубашками, и вечерние декольтированные платья - для самых разных жизненных ситуаций, мероприятий и случаев. Лишь один элемент гардероба остается практически неизменным: туфли на шпильке как смысл жизни. Обожает сумки: от клатчей до объемных 'мешков', в которые влезает любимый ноутбук. Обновив гардероб перед учебой в университете, Джанин познала вкус хорошей жизни и, как только стала зарабатывать суммы с красивым количеством нолей, стала баловать себя брендовыми вещами, после покупки которых невозможно ходить по обычным торговым центрам и магазинам класса масс-маркет. Любит роскошь, любит правильное отношение к себе, которое считает заслуженным, и не скрывает это.
6. Характер:
Джанин относится к той немногочисленной категории людей, которых называют self-made: "сделавшие себя сами". Наибольшее влияние на характер брюнетки оказал роман "Великий Гэтсби" Ф.С. Фицджеральда. Желая начать новую жизнь в университете, Джанин меняет свою фамилию с Казвини на фамилию великого писателя, покорившего ее сердце. Джей Гэтсби становится жизненным ориентиром.
Вопреки "теплому" типу своей внешности, Джанин удивительно сдержанна и холодна с мужчинами. В ее жизни никогда не было образца для подражания, не было мужчины, на которого можно было ориентироваться, не было отца, похожим на которого Джани хотела бы видеть своего спутника жизни. И, конечно, в те юные годы, когда нужно было заводить друзей, тонуть в чувствах первой любви и совершать глупости, Джанин променяла искренние чувства на книги и стремление вырваться из иранской нищеты, тирании и страха. В сумме это привело к леденящему ужасу Джанин перед мужчинами, чистому недоверию им и полному игнорированию любых попыток начать отношения. У всех сюжетов было две развязки: либо они пресекались на корню, либо Джанин получала от мужчин то, что ей было нужно (в рамках рабочих отношений, безусловно) - и вычеркивала их из своей жизни. Она так и не научилась им верить, но продолжала слепо мечтать о сказке, которую так часто видела в фильмах и обретала в книгах.
Абсолютный трудоголизм делает из Джанин беспринципную, бескомпромиссную, способную идти по головам для достижения целей работодателя "акулу". Пожалуй, именно благодаря этим качествам женщина и стала личным секретарем Чарльза Огастеса Магнуссена. Впрочем, сюда же стоит отнести врожденную деликатность, умение говорить тогда, когда нужно, и молчать при необходимости.
7. Навыки, умения:
Помимо персидского и арабского, которые с Джанин с рождения, женщина свободно владеет английским языком (правда, так и не смогла до конца избавиться от южного акцента), позднее по работе начала учить французский. Когда к концу третьего курса Джанин поняла, что учеба в университете не продлится вечно, а должность секретаря в транспортной компании - не предел ее мечтаний, девушка разослала свое резюме по некоторым крупным компаниям, в том числе - и в сеть газет Магнуссена. Знание ли языков, успешная ли учеба в Кембридже, подкрепленная несчетным количеством сертификатов и грантов, толика ли личного обаяния или чистый лист биографии за спиной, но Джанин получает должность. За несколько лет она прошла путь от журналиста-колумниста до главного редактора газеты, но, что гораздо важнее, стала личным секретарем Магнуссена, что приятно пощекотало ее властолюбие и амбиции. Джанин - отличный переговорщик и стратег, обладает неплохим чувством юмора и умением заводить нужные знакомства. Кстати, о чистом листе биографии: желание отомстить отцу собственными руками не реализовалось. Юсеф умер спустя пять лет после гибели жены, отравившись дешевым спиртом. Зная его пристрастие к алкоголю, никто не стал проводить дополнительных проверок, но зря: в противном случае, на дне бутылки был бы найден мутный осадок. Говорят, что друзья познаются в беде. Дружба Джанин с правильными людьми позналась в нужде. Сменив фамилию, потеряла связь с братом и сестрами, но, желая оставить Джанин Казвини в прошлом, не пыталась их отыскать, хотя с ресурсами Магнуссена это было возможно.
8. Дополнительно: «Не скажу, что мне повезло. Просто я заслужила это».
9. Связь с вами:
[b]10. Пробный пост:
Атмосфера сегодняшнего рабочего дня, пожалуй, ничем не отличалась от остальных трудовых будней. Окно было плотно захлопнуто, а тяжелые темные гардины, не пропускающие дневной свет, всеми силами пытались сохранить тепло в просторном кабинете. Однако я все равно периодически, хотя и неосознанно, поводила плечами от холода, увеличивая температуру обогревателя, стоявшего невдалеке от письменного стола.
- Да-да, я все поняла, - бормотала я, правой рукой набирая что-то на ноутбуке, а левой в этот момент регулируя громкость гарнитуры, сидящей на ухе так гармонично, что могло показаться, будто бы я родилась с ней вместе. - Будьте так любезны, подождите минуту. Всего одну минуту, я отвечу Вам так быстро, как только смогу, - когда я хотела, я могла заставить любого сделать то, что мне было нужно. Вот и сейчас лишь силой бархатного голоса мне удалось убедить собеседника отложить разговор, хотя он с первых слов плевался в трубку о том, что эта «конторка» отнимает его свободное время. Нажав необходимую кнопку на гарнитуре и оставляя мужчину в состоянии томительного ожидания, я потянулась за другим телефоном, трезвонившим уже достаточно долго.
- Джанин Фицджеральд, чем я могу быть Вам полезна? - сосредоточенно кивнув, я принялась записывать полученную информацию в толстый ежедневник, обернутый в мягкую кожаную обложку коричневого цвета. Паркер скользил по бумаге, выводя небольшие буквы изящного почерка, пока я пролистывала страницы органайзера в своем планшете, до этого лежавшем в верхнем ящике стола.
- Последняя пятница месяца подойдет идеально. Я переключу Вас в отдел по работе с персоналом, где Вы оставите номер своего телефона, чтобы мы смогли связаться с Вами за неделю до назначенного срока. Хорошего дня! - повесив трубку, я включила звук гарнитуры, оповещая предыдущего говорящего о том, что его черед вновь настал.
- Прошу простить меня за доставленные неудобства. На чем мы остановились? - длинные пальцы с аккуратным маникюром темно-бордового цвета застучали по клавиатуре, внося в базу изменения. Пока мужчина говорил, я побалтывала ногой под столом, предварительно сбросив туфли на утомляющей шпильке. Монотонно кивая головой, как будто бы этот неврастеничный мужчина мог заметить прикладываемые мной усилия, я пролистывала почту, распределяя сообщения, приходящие в общую рассылку, по отделам: этим будут заниматься девочки с маркетинга, письмо о дизайнерских новинках месяца должен прочитать графический редактор, а это... Прокрутив курсор мыши обратно вверх, я охнула, закрывая глаза своей тонкой ладонью.
- Если на этом все, то я соединю Вас с моим секретарем, где Вы сможете обсудить организационные вопросы. Всего доброго, - едва слышно произнесла я, опуская голову на скрещенные руки и касаясь кожей прохладного дерева столешницы. Красным цветом, пометкой "Важное" и напоминанием в ежедневнике было выделено сегодняшнее число, а в соответствующем оповещении говорилось о том, что 6 января я должна вылететь в Стамбул, чтобы собрать как можно больше сведений о владельце сети местных ресторанов. Это было не пожеланием, не простой командировкой, а приказанием сверху. И если раньше могло показаться, что в офисе я чувствую себя, как рыба в воде, без особых усилий управляясь одновременно с кучей телефонов, почтой и всеми возможными гаджетами, то сейчас я ощущала себя совершенно разбитой, распластавшись в мягком стуле и не будучи в состоянии даже открыть глаза. Никто в этом здании и представить себе не мог, как чудовищно я устала. И точно так же никто не знал, что, чем ближе ты подбираешься к Магнуссену, тем более невозможен для тебя уход из фирмы живым. Разве что вперед ногами в горизонтальном положении, но этот вариант я пока рассматривать не хотела. А потому выхода не было.
- Эмили, будь любезна, принеси мне латте с карамельным сиропом, - вызвав секретаршу, я сделала звучный глубокий выдох, заставляя себя собрать силы в кулак. Убрав волосы, упавшие на лицо, в самодельный хвост, я ввела в браузере запрос о ближайших авиарейсах до Стамбула и, обнаружив один на вечер, куда я еще могла успеть, если сейчас же отправлюсь домой, набрала номер авиалинии, ожидая ответ диспетчера.
- British Airways, чем я могу помочь? - притворно заинтересованный голос на другом конце линии ждал ответа, пока я делала глоток только что принесенного кофе, чтобы согреться. Охнув и едва слышно выругавшись, я пообещала себе запомнить, что секретаршу необходимо уволить, а пока прижала язык к нёбу, чтобы уменьшить боль от ожога.
- Мне нужен один билет на рейс 613 до Стамбула, бизнес-класс. Будьте добры забронировать его, а за самим билетом с деньгами прибудет мой курьер в течение часа, - я уже собиралась положить трубку, пока кассир удивленно не пробормотала:
- Билеты бизнес-класса давно раскупили. Все, что я могу предложить Вам, - это эконом.
- Милая девушка, неужели ничего не осталось? Может, кто-то забыл снять бронь? - я сжала пальцами переносицу, стараясь не разнервничаться прямо сейчас. Мне нужен был чистый рассудок, не затуманенный чувствами, но с каждой секундой я становилась все дальше и дальше от этого состояния.
- Нет, ничего, только эконом, - безэмоционально повторила моя собеседница, хотя я сама, знающая толк в работе с клиентами, понимала, что та теряет терпение.
- Вы не понимаете, как мне важно попасть на этот рейс! - закрыв глаза, я считала дни. Новый номер нужно было верстать 10 числа, а это значило, что максимум 9 утром я могла вылететь из Стамбула. Времени практически не было, а потому ждать следующего самолета я никак не могла. Магнуссен всегда привязывал интересующую его информацию к выходу нового номера какого-то из изданий, находящихся под его покровительством, чтобы не возникало лишних вопросов о целях и поводах его интереса. Хотя все равно никто и никогда не отважится ничего у него спросить - такой ужас наводил этот мужчина одним своим видом.
- Не задерживайте меня, мисс, - огрызнулась кассир, и я поняла, что попала в точку с ее улетающим, как газ из проткнутого иголкой шарика, терпением. - Или Вы берете эконом, или я переключаюсь на следующего звонящего.
- Беру, оформляйте, - тихо пробормотала я, бросая трубку так, что телефон подпрыгнул на столе. Допивая на ходу свой кофе, который обещал стать единственным, что я сегодня съем или выпью, я пыталась попасть в рукава пальто, одним движением руки смахивая все, что лежало на столе, в огромную сумку, совершенно невероятным образом умещавшуюся на плече. Отключив компьютер от питания, я вылетела из кабинета, жестом поднимая секретаршу с насиженного места и заставляя ее идти рядом до лифта.
- В кабинете на столе осталась распечатка незаконченных дел, разошли все по отделам. Убери чашку, закрой дверь и никого не пускай, пока я не вернусь. Что, кстати, произойдет числа девятого, ориентируйся на эту дату. Сейчас же отошли курьера в аэропорт Хитроу, чтобы он выкупил билет, вызови такси к моему дому на восемь вечера, сверяй все планы на день по ежедневнику и не дай Бог тебе еще хоть раз сделать такой же горячий кофе, уволю, - я пропела последнее слово, исчезая в лифте, где мне наконец удалось застегнуть пальто и поправить прическу. Сев в один из автомобилей, круглосуточно стоявших у офиса, я назвала адрес своей квартиры и протянула водителю стодолларовую купюру с пожеланием вести так быстро, как это только возможно.
Все, происходящее далее, было похоже на сценарий дешевой американской комедии, которые я, не посещающая кинотеатры за исключением элитных артхаусных премьер, так презирала. Сначала сломался лифт, и мне, несущей гору электроники, кипу бумаг в сумке и свое бренное тело в придачу, пришлось подниматься на одиннадцатый этаж пешком. Когда я добрела до порога, на часах была половина седьмого, что не означало ровным счетом ничего хорошего - до приезда автомобиля оставалось полтора часа.
Вытащив из шкафа внушающих размеров чемодан, я бросила его на кровать, оставляя за собой следы: от двери до спальни тянулась линия, состоящая из сумки, пальто, платка, который до этого был небрежно накинут на волосы, а завершали композицию черная юбка-карандаш и темно-синяя блузка. Я не успела посмотреть ни среднюю январскую температуру в Стамбуле, ни дресс-код мероприятий, которые собиралась посетить вместе с источником наблюдений, а потому полагалась на интуицию и бросала все, что только видела в своем гардеробе. Спустя считанные минуты в чемодане покоилось несколько вечерних платьев, пара коктейльных нарядов, джинсы, рубашки, с плечиков летели плащи и куртки, из коробок были выброшены туфли на шпильках, танкетках, с открытыми носами и пятками. Из ванной комнаты я принесла несколько разных склянок с гелями для душа, скрабами, шампунями, пилингами и прочими шалостями, а косметичка с зубной щеткой и прочими необходимыми принадлежностями покоилась в боковом кармашке. Чемодан не закрывался - этого следовало ожидать. Что я только не делала: и садилась на него, и перекладывала вещи с места на место, и пыталась сложить их, а не оставлять мятую кучу, хотя тратить на это драгоценное время было запрещено - все казалось безрезультатным. Вытряхнув верхнее, что мешало чемодану прийти в нужный вид, я побежала в душ, вспоминая, что взять с собой несколько комплектов кружевного белья не будет лишним.
Когда до выхода оставалось десять минут, а водитель черного такси уже отзвонился о том, что машина стоит у двери небоскреба, я пристально оглядела квартиру. Обстановка была похожа на последствия урагана: содержимое шкафа было разбросано буквально везде, начиная с кровати и заканчивая полом; я едва ли не спотыкалась о пустые коробки и вешалки. Я обожала порядок, следование плану и размеренный график, а потому тихо ненавидела себя за то, что чуть не пропустила рейс, устроила такой бардак дома и абсолютно безответственно отнеслась к делу. С тяжелым сердцем выкатив чемодан за порог, я вновь набрала водителя.
-Поднимитесь на 11-ый этаж, мне нужна помощь с багажом, - повесив на плечо сумку, которую я даже не успела раскрыть, и убрав с шеи мокрую, не досушенную феном прядь волос, я захлопнула дверь квартиры, проворачивая ключ в замке и одергивая черное короткое платье, с трудом торчащее из-под пальто. Нет, черт побери, я знала, как нужно одеваться и по каким случаям стоит носить подобные вещи, но этот наряд от именитого дизайнера был первым, что я схватила, как только вышла из душа.
Уже в машине я поняла, что не взяла ничего, даже отдаленно похожего на пеньюар или одежду для дома - похоже, что ходить по отелю придется в платье от Валентино и кремовых Лабутенах, а спать - в костюме от Версаче. Стараясь не думать о том, что еще я не взяла, когда набитый до отказа чемодан лежал в багажнике автомобиля, я прикрыла глаза, всем сердцем желая уснуть прямо сейчас, а проснуться в своей шикарной постели, укрытой теплым одеялом, и понять, что все это было глупым кошмаром.
Однако этим мечтам не суждено было сбыться. Открыв глаза, я обнаружила еще больший кошмар, чем то, что ожидало меня до этого. Боинг, на посадку которого я шла, толкая перед собой ненавистный чемодан, представлял собой подобие консервной банки и даже близко не был похож на то, что должно летать в воздухе. Да, я любила роскошь, комфорт и удобство - это было платой за все унижения, пережитые в детстве. Сдав свой чемодан и сумку, из которой я успела достать планшет, ежедневник с прикрепленной к нему ручкой и стопку бумаг, соединенных степлером, я прошла к своему месту, держа вещи так, словно всеми силами хотела отгородиться от окружающих людей. Последней надеждой на то, что день не будет испорчен, была возможность сесть у окна, но услужливые стюарды послали меня к мужчине, уже занявшему желаемое место. Оценив условия эконом-класса и его пассажиров, я проворковала:
-Я заплачу Вам пятьсот баксов, если Вы уступите мне место у.., - не успела я договорить, как кудрявый брюнет повернулся, представляя собой ни кого иного, как Шерлока Холмса. Я почувствовала, как глаза расширяются от удивления, после чего постаралась вернуть лицу прежнее выражение, заранее понимая, что это не скрылось незамеченным от моего сегодняшнего попутчика. Прикладывая остатки сил для того, чтобы восстановить дыхание после сумасшедшего дня и избавиться от румянца на щеках, я еле слышно произнесла:
-Впрочем, полет обещает быть гораздо интереснее, чем я думала. Вряд ли вид за окном удивит меня так же, - пожав плечами, я села на место у прохода, откидываясь на спинку и лишь на одну секунду позволяя себе закрыть глаза и устало провести подушечками пальцев по виску.
-Добрый вечер, Шерлок, - распахнув карие глаза, я по привычке прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбаться слишком широко, и склонила голову набок, из-под опущенных пушистых ресниц поглядывая на брюнета.
11. Предпочтительные жанры: Я открыта буквально ко всему.
Отредактировано Janine Fitzgerald (2018-08-11 21:25:19)
