1. Имя персонажа:
Томас Данн, преподобный Данн, Отец Томас.
Thomas Dunn.
2. Возраст:
64 года, 15 февраля 1952 г.
3. Род занятий:
Викарий при Церкви Святого Стефана и св. Фомы, Шепердс Буш, Хаммерсмит, Лондон.
4. Краткое описание:
Родился в семье из среднего класса. Отец был из джентри и всю жизнь проработал педиатром. Мать с еврейскими корнями, по образованию учительница, но большую часть жизни занималась домом. Кроме Томаса у них родилась дочь, её назвали Маргарет, и младший сын Уильям.
После окончания школы (а это была частная школа для мальчиков, что наделало ему воспоминаний) Томас на год уехал с гуманитарной миссией Красного креста в Африку. После возвращения поступил на архитектурный. Выучился, устроился на работу, где на чертежах просидел в общей сложности пять лет и жутчайше заскучал. Имел некоторые сомнительного рода эксперименты с целью обрести смысл и вкус жизни, по итогу случайно оказался в театральной студии. Понял про себя несколько важных вещей: что он любит внимание, любит людей и не создан для скучной работы. И хотя семья пыталась его отговаривать, Томас увольняется из архитектурного бюро с мечтой стать актером. На подмостках сцены знакомится с будущей супругой. Супругой она становится, потому что ночное знакомство оказалось слишком бурным и Томас как приличный мужчина обязан был после такого жениться. Беременность Гвен оказалась уж очень неожиданной и, ужасно прозвучит, но несвоевременной, требующей множества жертв.
Кроме, собственно, женитьбы, на которую он был не то, чтобы готов, пришлось искать работу. Сначала он пытался перебиваться подработками и не забрасывать мечту, но быстро понял, что так не выйдет. Пришлось возвращаться в бюро и чертить. В восьмидесятом году у них родился мальчик, назвали Гарри. Первые годы у молодой семьи выдались тяжелыми, через полтора года после рождения сына Томас четко понимает, что у него два варианта: либо уходить из семьи, либо подыскивать подходящий мост и уходить на дно Темзы, причем второе проще. Он начинает пить и ударяться в прочие социально неодобряемые вещи, не в силах более себя сдерживать, делиться своими переживаниями с младшим братом. Тот, добрая душа, проникается и пытается его вытащить. А по итогу получается, что скорее Томас его затягивал. Заканчивается это все пьянками и, в один вечер, аварией. Уильям сел за руль и не справился с управлением, или они поссорились и Томас пытался вырвать руль. В общем, это оказалось точкой невозврата. Томас получил лишь средней тяжести травмы, восстановившись через пару месяцев, а вот Уильям перелом позвоночника, в двадцать пять став инвалидом.
Кризис усугубляется, Темза как выход становится все более привлекательной - но он трусит, слишком уж любит жизнь. На словах его никто не винит, но все прекрасно знают, кто виноват в покалеченной жизни Уильяма, а он больше других. Нужно еще больше денег и сил улыбаться и врать Уильяму, что он поправится, хотя врачи каждый раз говорят об ухудшениях. Это тянется пять лет, проходит все возможные стадии, пока в один хмурый вечер Уильям не просит его закончить... всё. Это кажется разумным, окончить то, что им же начато. Томас решает "помочь", но не тихо, а смеет об этом говорить - с родителями, с лечащим врачом. Получая в свой адрес проклятья и ненависть, в том он находит расплату. Медленно, но он выбивает в их головах хотя бы возможность подумать над этим, услышать тихие слова Уильяма. И да, он умирает. Но легче не становится.
И тогда он почему-то идет в церковь. Точнее, он и до этого ходил, но молча, а тут решает поговорить - прежде чем сделать то, что он задумал, ему хочется поговорить. Про себя, в коем-то веке, а не про Уильяма. Это был момент слабости, потому что он знал, что его будут отговаривать. Он хотел, чтобы его отговорили. Но вместо этого викарий спросил - вы уверены, что то, что помогло вашему брату, поможет и вам? Он честно думал над этим и пришел к мысли, что да, поможет. Посматривая вниз с моста (он всегда боялся воды), Томас получил от проходящего мимо старичка комментарий: хаммерсмит-бридж низковат, вы не находите? На резонный вопрос - "для чего же он низковат?", он получил ответ: "у вас слишком уж серьезный вид, будто сигануть собрались. А мост низковат. Если вам для виду воды наглотаться, то сойдет, если наверняка хотите, ищите другое место". И со знанием дела поведал о более подходящих под цели суицида местах. Томас поинтересовался, откуда такие глубокие знания по предмету. Старик оказался священником. Тогда Томас возмутился, мол священник должен отговаривать, суицид это грех, а ему второй подряд бестолковый попадается и советует как лучше. На что старик возмутился, что он только что это и сделал, даже несмотря на нерабочее время и свои планы навестить ближайший паб. Мол, если у него есть силы спорить с мимо проходящими стариками, прыгать он уж точно не соберется, и ушел. А Томас понял, что действительно, после разговора со вздорным стариком настрой уже не тот. И, в общем-то, к этой идее больше в серьез не возвращался.
Этого старика он потом отыскал. Оказался приходским священником. Томас пришел и сказал, что мол да, действительно вы меня отговорили, я теперь за это вам должен? Отец Олдридж его тогда выгнал. А Томас все приходил, искал его компании и как-то совершенно неожиданно для себя на тридцать пятом году жизни обнаружил себя, принимающим священный сан. Отец Олдридж тот еще старый мошенник оказался. Томас никогда не был истово верующим, подходил к этому скорее мировоззренчески. И хотя выучил все каноны и слова, в повторении которых находил медитативное успокоение, верил по-своему, как ему кажется неправильно. Но Олдридж ему показал, что нет неправильной веры, если она есть - то уж точно правильная, если англиканская, конечно же - добавлял он, чуть пораздумав. Но на богослужениях за все ошибки и несоответствия, конечно же, прилетало. Вера все ж должна быть довольно определенная.
Так, потихоньку, он и вылез со дна. В 1990 году у Томаса и Гвен рождается второй ребенок, на этот раз запланированный и желанный, хотя и Гарри тоже был желаемым, хотя и несколько незапланированным. Дочку назвали Бернис, крестил её отец Олдридж - она его тогда сильно в глаз ткнула и почти свалилась в купель, безобразничала в общем.
Через пять лет Олдридж уходил на пенсию, Томас становится викарием при церкви и всеми силами пытается сделать из себя замену Олдриджу. Но постепенно находит ту модель поведения, что свойственна ему - чуть менее прямолинейная, чуть более ленивая, но ироничная. Олдрижд умер лет уж двадцать как, а Томас до сих пор при этой церкви служит. Двигаться вверх по церковной иерархии не считает для себя правильным и необходимым, пришел в это место, здесь до конца и останется - если будет на то божья воля. Нынче активно собирает пожертвования на ремонт крыши церкви, ибо течет, дьявольски течет - диавольская пытка слушать эти кап-кап с этой акустикой-то. Не заслужил он такого, даже он не заслужил. Поэтому он сел вспоминать молодость и чертить план реконструкции, дабы чуть скостить неподъемную сумму в двести тысяч фунтов. Подумывает уйти на пенсию, но опасается, что будет скучать и окончательно превратится в домохозяйку, ибо они с супругой за последний десяток лет бодро поменялись ролями - он занимается домом, она карьеру строит. А так у него хотя бы есть приход, служение, подшефная школа и возможность общения с прихожанами. А ему общения-то и не хватает, еще с молодости он любит внимание. Но тут он увлекся начиткой аудиокниг, да и вообще много чего можно делать, если с крышей наконец разобраться.
Супруга, нынче освобожденная от домашних дел, посвящает свободное время реализации себя и добилась очевидных успехов и признания. Часто вечерами к ним на чай приходят её коллеги и за этими разговорами Томас чувствует себя крайне глупо. Но мешать ей не хочет, ей эта компания по душе. Сейчас с супругой они живут скорее как давние соседи, нежели чем женатая пара, что в их возрасте вполне нормально (он читал).
Стоит сделать отступление и пояснить про иных родственников. Сестра его, Маргарет, существо категорически прекрасное, она прошла все те же стадии по поиску себя, что и братья, но намного успешнее, потому что умнее оказалась. Обнаружив в двадцать лет себя еврейкой, она пошла по другой религиозной стезе, о чем они имеют традицию переругиваться за чаем - но сестру он нежно обожает, несмотря на ее иудаизм. Она работает то ли дизайнером одежды, то ли еще кем, в общем, успешное творческое существо.
Сын Гарри серьезный человек на серьезной работе. Они друг друга не понимают и не особенно ладят. Но внучки его любят, когда удается их заполучить на выходные из частных пансионатов.
Что до Бернис, то Маргарет её испортила. Тоже, видите ли себя еврейкой мнит, иврит учит и хочет стать художником по декорациям или костюмером, тоже что-то с одеждой. Её, как и родителей в молодости, манит театр. По поводу последнего он не прочь, а вот все эти иудейские иезуитства конечно же не нравятся.
5. Внешность:
Марк Райлэнс.
170 см роста, худощавый. Глаза зеленые, брюнет, волосы прямые. Зрение имеет отвратительное, что вблизи, что вдаль. Зато голос поставленный, приятного тембра, но рявкнуть тоже умеет. Суетной, с активной мимикой, смешливый и улыбчивый.
6. Связь с вами:
Есть у администратора и заказчика.
7. Пробный пост:
Примерно за неделю, это было в среду, определенно в среду, он начал говорить, что в приход заявится епископ. И каждый день за завтраком это говорил. Он все вел к тому, что нужно выглядеть прилично и ему требуется если не помощь Гвен, то участие в том как правильно постирать "парадную" альбу так, чтобы она не стала розовой или, не дай Боже, фиолетовой - епископу это понравится еще меньше, чем розовая. А потом открахмалить или что там с ней делается, чтобы она не была похожа на марлю или половую тряпку? И отгладить, не сделав дырки утюгом, или сделав, но в месте не заметном. Но лучше все ж не делать. Он, как бы не пытался браться за это самостоятельно, постояннейше что-нибудь, да портил. Откуда бы он тогда знал, что с помощью всего лишь одного забытого в барабане красного носка, можно получить грязно-розовый оттенок для всего белого разом? Или про крахмаленье? Много обременительного он знал, но не знал главного - как сделать правильно и без эксцессов
Можно было, конечно, предваряя все мучения, пойти, да купить новую альбу - все к тому и пришло - но то весьма расточительно. К тому же не всегда они были его размера, чтобы не утонуть и не запинаться при ходьбе. А ежели ли же покупать большеватую, то все равно нужна помощь Гвен хотя бы чтобы обрезать и подшить подол.
- Гвен, - он глядел беспомощно на то, как жена накидывает сумочку на руку и душится. - А как же визит епископа завтра?
- Уверена, что все пройдет замечательно, - отозвалась супруга и, поправил шейный платок, выскользнула в сумерки вечера.
Преподобный Данн понял, что разбираться с альбой придется самостоятельно. Рождаемся одни, умираем одни, стираем облачение тоже в одиночестве. Или не стираем, магазинчик церковной чепухи все еще не закрылся и можно успеть? И в канцелярском купить булавок. Будет запасной вариант, если снова что-то не получится. И почему визиты преосвященства всегда связаны с таким количеством мирского и сущим недостатком духовного - он бы лучше молитвенник вечером почитал. Хотя врать грешно, это опять бы были приключения пиратов. В последнее время они были куда интереснее, но кто ж знал, что детские книги такие увлекательные?
Отец Томас недовольно покрутился, взял пальто и поехал за альбой, пока магазинчик не закрыли.
8. Предпочтительные жанры:
Я пришел сплетни, ой простите, исповеди слушать. Поэтому комедия положений, психоложества и вообще все, к чему душа ляжет.
Отредактировано Thomas Dunn (2021-09-29 18:16:46)
