— Нет, влетело бы в первую очередь тебе. Без суда и следствия — в безумие. Не приписывай мне лишних грехов — уж чего, а гнева начальства я не боялся никогда, ибо что мне сделают? Разжалуют и отберут все? Невелика беда, это лишь материальное. Убьют? Уже полгода только сплю и вижу, как бы закрыть глаза и не проснуться, — без усмешки и тени улыбки сказал Вуд, отводя взгляд в сторону, туда, в сторону пустой рамки. Да, здесь его никто не держит. Точнее, почти...
А вот то, что наконец-то Дженсона пробило — даже в какой-то степени успех и ачивка. Хотя, до парня так и не дошло, что раз все было фарсом — то и сдерживать голос не требовалось. Охрана осталась бы глуха, даже устрой Вуд очередной погром в собственном доме. Взгляд, не предвещающий ничего хорошего и светлого. И жестокие слова-обвинения срывались с уст Хейза. Лукасу даже показалось, что еще немного — и рыжий сорвется на истерику, но обманулся. Пришлось поймать телефон одной рукой, чтобы не разбить. Вуд не знал, что там. И самое главное — теперь и не хотелось особо знать. И смотря на это бешенство, внезапно полковник осознал, что в душе возникло одно довольно таки опасное чувство, которое может ранить еще больше — захотелось просто обнять Дженсона и и сказать "Мне жаль". Но жалость — то чувство, которые многие воспринимают как личное оскорбление, сразу происходит отторжение еще больше. А когда душу разъедает обида — это толкает на еще более опрометчивые поступки.
Крушение сломало много судеб, никого не оставило таким, какой он был прежде. И все зависит лишь от мотивации и стремления.
— Чтобы хоть на мгновение вспоминать, что когда-то мы были людьми, — ответил на фразу про алкоголь, но такое чувство, что это было сказано больше самому себе. И когда парень присел на стол рядом и выдал потрясающую глупость, тихо усмехнулся.
— Неужели тебе нужно объяснять то, что есть то, чем проще всего манипулировать? Если бы я действительно хотел управлять тобой — нужно было бы лишь заняться твоим братом. Разве не так? — посмотрел снова на телефон в руке, — Ну, если ты и правда такого мнения обо мне — пусть. Я не стану тебя переубеждать и доказывать обратное, потому что это будет еще более неубедительно. Если кто-то что-то решил — переубедить крайне сложно. И знаешь, — повертел в руках телефон, — это ведь не равноценный обмен. Одно дело, когда играешь и не воспринимаешь всерьез то, чем в тебя пытаются кинуть, и совсем другое — когда все таки достали, пробивая, казалось бы, идеально выстроенную броню. И ты сдаешься. Глупо, да? Но я действительно сомневаюсь, что должен сейчас взять, ввести пароль и посмотреть, что ты такого нашел, что пришел ранним утром лично. Потому что я этого ничем не заслужил. Ни поступками, ни словами, — небольшая пауза, — но с другой стороны. Как ты и сказал — ты это нашел, даже несмотря на то, что я, как ты выразился, ублюдок, который ни во что тебя не ставит и думает про тебя всякое. Поздравляю, Дженсон, ты и правда смог загнать меня в тупик.
Иногда Лукасу хотелось вырвать себе язык, потому что когда пробивало на поговорить — поток слов и мыслей было просто не остановить. Нашел, так сказать, свободные уши и присел на них — и самому стало противно. И в такие моменты полковнику становилось неловко перед теми, кто вынужден был выслушивать весь поток его мыслей. И сегодня это оказался Хейз-старший.
Нужно просто прикусить язык.
И все же мотнул головой, словно сбрасывая оцепенение, решительно посмотрел на телефон и ввел пароль. Нужный файл нашелся довольно быстро — название было слишком красноречивое. Небольшое видео, примерно на полминуты. Несколько секунд раздумий, после все же нажал на файл, чтобы воспроизвести.
И сначала даже не понял, что только что посмотрел. Потому что по ощущениям было так, будто с того света постучали. Осторожно, словно боясь разбудить.
Реплей.
Хотелось закричать, что это чья-то злая шутка, очень злая — потому что таким шутить было подло, мерзко... Взгляд уперся в дисплей, выцепляя те черты, которые были вырезаны в памяти. То, что он забудет в последнюю очередь.
Реплей.

Немного скованная улыбка, зажато помахала рукой — потому что мало любила быть в центре объектива, предпочитала сама снимать, даже если это что-то глупое и незначительное, особенно если объектом съемки была Диана или супруг.
Реплей.

Она совсем не изменилась, выглядит точно так же, как и тогда. В тот роковой день отъезда в аэропорт.
Реплей.
Вуд чувствует, что практически перестал дышать, в груди сильно сдавило — да и пошевелиться он не мог. И одно застывшее выражение лица. И лишь палец иногда жмет проклятый повтор, чтобы еще раз увидеть её. Живую, улыбающуюся. И неважно, как именно она выжила, это было совершенно не главное. Главное было лишь то, что она жива. Потерявши счет времени, просто смотрел. И казалось, что он все же умер, потому что иначе в его жизни не могло произойти что-то хорошее.
Заблокировать телефон и трясущимися руками вернул его Дженсону, не говоря ни слова. Несколько раз сжимал и разжимал кулак, стараясь вернуть контроль над телом. Пытаясь поверить, что это реальность. Резко сорвался с места и подошел к стене, без раздумий ударив по ней несколько раз, совершенно не заботясь о том, выдержит та или нет. Потому что хоть какая-то физическая боль могла отрезвить, дать понять, что связь с реальностью не потеряна. После нескольких ударов остановился и замер, очень тяжело вздохнув.
— Я твой должник. Пожизненно, — голос совсем осип. И может казаться, что он лишь просто напряжен, совершенно ничего не чувствует, скрываясь за маской — но внутри сейчас бушевало дикое пламя, хотелось кричать до срыва голоса.

Дженсон слушал, слушал.. но никакого вразумительного объяснения так и не услышал. Вообще ничего рационального в речах Вуда не прозвучало и только запутало сильнее. Хейз выслушал его, не перебивая, в какой-то момент губы его презрительно скривились. Наверно потому что "талантливые и умные" относилось к кому-то другому, не к Дженсону, которого полковник уже бесчисленное количество раз назвал идиотом, тупым и так далее. Наверняка он сам себе кажется умнее, обзывая Хейза идиотом.
— То есть, если подытожить, тебе бы влетело за мою выходку. Допустим. Инстинкт самосохранения сыграл, значит. Ничего в том постыдного..
Пока Лукас продолжал, Дженс опустил взгляд, вновь принявшись расстегивать одежду. Потом встал, неторопливо прошел мимо Вуда и разделся. Болтал полковник долго, за это время Дженсон успел переодеться в родное тряпье и почувствовал себя чуть комфортней, чем пару минут назад. Он снова обошел стол, к которому Лукас прижал пятую точку и остановился перед ним, поправляя одежду. Усмехнулся словам про фарс с назначением. Можно было подумать, он хоть на секунду в это поверил. Тот концерт, конечно, произвел впечатление, но это было слишком не убедительно.
Наконец он сложил руки на груди, вновь слушая увещевания по поводу Легиона и злосчастной папки с информацией. Не время было погружаться в размышления и показывать свою слабость. И без того уже переиграл. Хейз взглянул в глаза Вуда, протаранив его. И тут у него вырвалось само собой:
— Я НЕ ХОЧУ ВОЗВРАЩАТЬ ЛЕГИОН!!
И тут же он закрыл рот двумя руками, взглянув на дверь в коридор, в конце которого выход. Несколько секунд затишья. Никто не ломится. Видимо, охрана спит. Джей поставил руки на пояс и снова обратил свой тяжелый взгляд на полковника.
— Зачем ты пытаешься втюхать мне то, что мне не надо? Ты не понимаешь, да? Все это бессмысленно, мои амбиции похоронены подо льдом вместе с моей корпорацией. И я не собираюсь их откапывать. Глава Легиона мертв, как и сам Легион. Я мертв. У меня нет будущего.
Дженсон с раздражением достал телефон и бросил в руки Вуда, не особо заботясь о том, поймает он его или нет, а сам взял бутылку виски и выпил прямо из горла. Вкус алкоголя никогда ему не нравился. Горючая жидкость скатилась по горлу, но даже жара от нее он не чувствовал.
— Какой смысл в этой бутылке? Мы даже не пьянеем..
Он замахнулся бутылкой виски, собираясь швырнуть в стену. Однако, сдержался, решив, что этот шум охрана точно услышит и полюбопытствует. Вместо этого присел на стол поблизости с Вудом и посмотрел на этикетку, отметив, что виски не плохой, и наверняка дорогой.
— Ты, как и они, думаешь, что знаешь меня. Во всяком случае, ты думаешь, что знаешь мои слабости и желания. И что с их помощью можно мной манипулировать. Они тоже так думают. Но до чего же гадко осознавать, что все, что я делал, было ради ублюдка, который меня в хуй не ставит и думает про меня всякое дерьмо.
Дженсон снова отпил из бутылки, наблюдая краем глаза за действиями полковника. Найти нужный файл в телефоне было не сложно, он назывался "Для Вуда". И на нем была видеозапись. Та самая, которую Дженсон сделал в тюрьме. Ведь Лукас не поверил бы ему на слово, скажи он, что его жена помогала ему восстановиться. На видео она просто улыбается и машет в камеру, а следом появляется морда Дженсона, который делает пальцами "козу". Буквально пол минуты, но этого было достаточно, чтобы сделать вывод, что это.. не фотошоп.

Этингер посмотрела внимательно на Эша, как он поменялся в лице при словах Уитли. Вид у него был такой, как будто он посмотрел в зеркало и увидел там не самые лучше свои поступки или черты.
"Жертва, шанс и возможность. Это все еще лучшая характеристика поколений бессмертных. И никто из нас никогда не захочет понимать других. Зато, видимо его отрезвило кое-что в ее словах."
Но заниматься психологическим лечением ее подопечных она не собиралась, по крайней мере сейчас и против их воли. Если они придут — другой вопрос. Сейчас нужно было решать проблемы по мере их поступления. Мия достала нож и ампулу, делая надрез на запястье и сцеживая еще кровь, чтобы помочь Джеку. У нее есть способность к регенерации, так что кровь у нее восполнится достаточно быстро, так что девушка заполнила достаточно большую емкость до краев, краем глаза наблюдая за действиями подопечных. Если в Уитли она не особо верила, то в то, что Лефтерия и Эш вдвоем выполнят ее приказ на уничтожение в случае опасности — полностью. И все же удивление вызвало то, что Уитли справилась. Ловушка отпустила Еву, затем захватила рыжую, а потом, почему-то распалась. Брюнетка отдала хранительнице большую ампулу со своей кровью, после чего пошла к Уитли.
— Ты молодец, — чуть улыбнулась Саломея под маской, но ее не покидало ощущение, что что-то плохое еще произойдет, так что она внимательно следила за всеми. Ей не пришлось говорить Эшу, чтобы он помог Еве, сама же она пошла последней, чтобы видеть спины всех. И чем ближе они были к машине, тем хуже становилось Уитли.
"Так, похоже я не зря не отдала приказ всем потянуть кровь из постамента... Возможно, нам придется развеять ее..."
Мия была весьма прагматичной. Не зря из ее уст прозвучало выражение "пушечное мясо" — бессмертная без колебаний отправит на эшафот любого из них, если кто-то представляет опасность для других или Вейна.
"Вот не сиделось ей человеком, теперь сдохнет раньше, чем доберется до вожделенной реликвии. Я долбанусь писать отчеты Заку по всему этому бреду. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления."
Люмен подскочила и придержала Уиспер, чтобы она не ударилась головой о землю и помогая хоть как-то держаться, с холодным спокойствием наблюдая, как девушка применяет на себе свою способность.
— Да, ты действительно совершила ошибку. Причем фатальную. Если ты веришь в какого-то бога, молись, чтобы он решил, что твоя душа должна побыть еще в этом мире, — тихо произнесла Саломея. Ситуация была паршивая. Она как командир могла сейчас бросить ее здесь, возможно потерянные сбегутся на запах крови и убьют ее раньше, чем ее окончательно накроет безумие. Она видела несколько раз акт подобного самоубийства от тех, кто служил с ней и понимал, что они переступили грань. Или она могла бы стать потерянной, а там бы и Мидо подтянулся, чтобы прибрать к своим рукам еще один экземпляр для экспериментов. Но Мия пока приняла другое решение, пока Уитли решила попробовать встать.
— Леф, помоги мне, — произнесла девушка тихо, потом помогая бессмертной устроиться в машине и пристегивая ее ремнями, в полуха слушая сначала рассуждения Хейза, а потом слыша как его немножечко накрыла паника. Брюнетка отнеслась к этому равнодушно, спокойно отдавая приказы, - Лефтерия, ты садишься назад, чтобы в случае чего помочь. В случае проблем я подам сигнал, чтобы вы остановились. Ты достаточно сильна для устранения потерянного, если он возникнет. Из любого источника, — последние слова были подчеркнуты голосом, чтобы бессмертная поняла — возможно, что ей придется принимать тяжелое решение, — Ева, надеюсь вы поможете Джеку и Уитли удержать их ускользающее сознание.
Сали выпрыгнула из кузова и встала рядом с Эшем, который использовал свою способность.
— Быть может, что со способностями Евы довезем. На самый худший вариант, Лефтерия достаточно сильна, как физически, так и морально, для решения некоторых проблем, — тихо произнесла Этингер, затем садясь в кузов. Она была на удивление спокойна и холодна, краем глаза наблюдая за Уиспер, иногда зачесывая ей волосы назад, чтобы не так лезли в лицо и липли к мокрой коже. Пока она больше ничего не могла сделать.
Когда они оказались наверху, девушка легко выпрыгнула из кузова, подходя к водителю. Выглядел Хейз... не очень, но от комментариев она воздержалась. Смотря как парень вгоняет себе ихор, затем чуть задумалась.
— Дальше поведу я. Лефтерия, ты идешь в кузов, и твоя задача защищать Эша, — распорядилась Саломея, пропуская парня мимо, но в придержав чуть за руку и шепнув, — Не вздумай сделать что-то, что угробит еще и тебя. После восстановления нам придется вернуться в Собор, скорее всего, у нас не будет времени ждать возвращения всех с того света. Уитли точно не боец, Зака и Руди мы потеряли. Не вздумай поставить ее жизнь выше своей, — затем девушка села на водительское кресло, быстро и умело настроила все под себя и крикнула назад, - Держитесь крепче. Доедем быстро, но будет трясти.
Как только все были готовы, машина сорвалась с места.

Вперед Арны Йегер всегда заходит запах.
Такое неприятное для бессмертной, которой в хороший день положено быть как можно незаметнее, качество, такой привычный спутник в повседневных ее хлопотах. Запах табака, терпкий и горьковатый, идет за ней неприятным шлейфом, пока она пересекает расстояние от своего «кабинета» до приемной высокого начальства. Куда ее вызвал полковник не знающий маху, которого Сильва держал как собаку, в доме которой построили до Великого Крушения. Все эти занимательные детские стишки отзывались в голове Арны вполне гулким эхом, но даже так она вполне отдавала себе отчет в том, что все это — лишь закономерная реакция ее психики на предстоящий разговор с начальством, фрейдовская соломка, призванная послужить розжигом для чего-то большего.

Дело было не в том, что доктору Йегер недоставало трудоспособности: бессмертные, которым нужно только одно топливо для поддержания жизнедеятельности, воистину находка для любой структуры, а для пост-капиталистического общества, от которого остался только термин в словаре, и вовсе клад. Арна с доступным ей профессиональным упорством делала ту работу, о которой ее просили, в доступной по материальной базе форме. Тут можно было даже порадоваться, ведь исследования Хранителя Кожи последних дней дали ей достаточно пищи к размышлению. Хоть эмпирический метод был крайне скуден, за ту неделю с небольшим, пока она вела объект 71, подвижки были. О чем она в доступной письменной форме уже излагала полковнику Вуду: а ознакомился ли он с отчетами или промеж бюрократической работы подзабыл — ее не касалось.
Вот такая мануфактура.

Дело было не в том, что начали высыхать кровавые родники: этому событию она не могла поспособствовать физически и даже теоритически. Конечно же, подходящие ввиду чрезвычайной ситуации меры некоторый процент населения Вейна явно воспринял без энтузиазма. Однако заниматься социологией или, что хуже, пустыми прогнозами без предоставленных отчетов и данных, основываясь на неподкрепленных догадках было не очень похоже на высшее руководство. Для связи между высшим звеном в лице главнокомандующего и низшим в лице научного сотрудника всегда был куратор и руководитель. За что Арна была вполне благодарна: в силу специфики профессии у нее довольно спорно получалось устанавливать доверительные личностные отношения.

Можно было выдвигать бесконечное количество гипотез, которые она сводит к простому итоговому множителю: зачем бы ее не вызвали «на ковер» — ничего потенциально хорошего это не предвещало. Нехитрая психологическая уловка делает свое дело: менее всего сейчас Арне хочется употреблять свои нервные и духовные силы на волнения. Это как минимум не профессионально.
Запах заходит вперед нее, сигнализирует появление ученой, но она вполне по-человечески ждет, пока приглушенный воздухом и плотной дверью голос, принадлежащий полковнику смолкнет, стучит, ждет разрешения открыть. Человеческие вещи и этика помогают своре живых трупов ощущать упорядоченность и покой: она не исключение из этого правила.

— Я вхожу, — она повторяет это снова, прежде чем зайти, оказавшись...
Нет, не в святой святых, но в комнате довольно важной, где она явно казалась максимально чуждым элементом. Будь сама доктор Йегер чуть менее толстокожей, возможно ее бы это напрягло;пока единственным действительно раздражающим фактором являлось лишь нерационально употребленное время: все же она не слишком привыкла ко всем этим экстренным собраниям.
Для присутствующих уже приготовлены места, поэтому с неудовольствием, присущим научному сотруднику, Арна устраивается с краю, заняв свободный стул. Вынимает руки из карманов белого халата: надо же дать понять собеседнику, что в руках ничего нет?
Втягивает носом воздух.

Вопрос «Чем обязана?» витает в воздухе и без лишнего вербального повторения, но Арна качает головой, переводя взгляд единственного здорового глаза на полковника и папку в его руках. Ах да.
— Прошу, прощения за опоздание, — она обращается уже к Сильве, — продолжайте.
«Не обращайте на меня внимания».