1. Имя персонажа: Michael Spencer Hartley / Майкл Спенсер Хартли

2. Возраст и дата рождения: 33 года, 2 апреля 1984

3. Род занятий: PR-специалист, консультант по кризисному управлению и репутационным стратегиям.
Образование: Оксфорд, факультет политических наук и коммуникаций (с академическим отпуском на год).
Владелец PR-агентства “Frame & Flame”, работает на себя. Имеет пассивный доход от инвестиций, позволяет себе выбирать клиентов и ситуации.

4. О персонаже:

Если подробно.
(неотправленное письмо Кристоферу Муру)
Привет, Крис!
Ты, наверное, уже чувствуешь, что что-то не так. Ты слишком умный, чтобы не чувствовать, и слишком самоуверенный, чтобы поверить, что это связано со мной.

Ты, наверное, меня не помнишь. Мы два года учились вместе в Оксфорде.
Я, правда, тогда взял академический отпуск — не по доброй воле, конечно.  После истории с твоим "блестящим стартапом". Может быть, помнишь? Это именно мне ты дал первую бумагу с проектом “Petrus Holdings”. Я тогда верил в тебя и твой стартап. Искренне. Честно. Почти по-братски. Тогда я, без какой-либо задней мысли, изложил твой план моему отцу. И мы все поверили тебе. Я, моя мать, мой отец, моя сестра, даже моя собака. А потом случилось... ну, ты сам знаешь.
Хотя нет. Скорее всего, и не знаешь.

Ты ведь исчез сразу после. Как всегда. Я знаю, это твой стиль. Проживать всё на полшага раньше, на полтона громче. Улыбаться, когда другие уже знают, что улыбаться нельзя. Я помню, как ты говорил на первом курсе: “если не можешь объяснить — пошути.” Смешно. Это работает до сих пор. Я вот... до сих пор... "смеюсь". Ты всегда исчезаешь раньше, чем наступают последствия, верно? Но ничего, я научу тебя нести ответственность за содеянное. И никакой соломки. Ты примешь боль до последней капли.

Мой отец вложился. Подписал. Продал машину, отложил пенсию. Потому что сказал: “Если его сын верит — значит, и я могу.”

Ты ушёл.
А я остался.

Остался с тишиной в доме, где раньше пахло кофе. С письмами из банка. С мамой, которая больше не вставала. С сестрой, которая всё чаще курила на балконе.

А потом всё оборвалось. Для меня - будто в один миг.
Мама — инсульт.
Отец — верёвка.
Сестра — снотворное.

Тогда я остался. С долгами, с телами, с пустыми глазами сестры. Интересно, ты хоть раз подумал, что было потом, после того, как ты исчез с нашими деньгами? Я — думал. Много.

О том, что я мог сделать тогда? Кредиторы подловили меня в темном переулке, пытались угрожать унижать, ставить на колени, бить, творить непотребства. Я — юноша из обеспеченной семьи, который никогда и не дрался за жизнь, не мог от них отбиться. Они хотели опозорить меня так же, как до этого — сестру. Но. Меня спас один телефонный звонок.

— Подожди, это мистер Блейк? Про которого сейчас все газеты пишут? Что он довел сотрудников до ручки. И весь город сочувствует протестующим? Я могу помочь, я знаю, что делать? Я… я… я учусь в Оксфорде! У меня все пятерки за первые два года, я проходил практику в Bloomberg.
— Ладно, дай трубку мальцу. Все равно терять нечего.
Как сейчас помню, я весь в грязи, собственная кровь на воротнике. И я, как на духу, выпаливаю свою пиар-стратегию. Как надо перехватить повестку, как увести в сторону и что делать дальше:.
— Я знаю, как читается структура атаки, как отыгрывается скандал. У вас — эмпатический разрыв. Они сделали из вас героя своих страданий. Надо вернуть эмоциональный центр на вас. Я знаю, как…
— Очередной студент, который не понимает жизни?
— Нет. Я один из тех, кто меняет правила.
У вас полтора дня, прежде чем профсоюз выставит требования.
У меня есть план. И я не прошу денег.
— Ну, раз не просишь — значит, точно знаешь, сколько стоишь.
Приходи. Ровно к восьми. Не в костюме. С конкретным планом.

Мой план был прост.
Протест формируется не только через факты, но и через эмоциональный захват. Работники — жертвы. А Блейк — лицо, которому не верят. СМИ играют на стороне протестующих, потому что история простая и легко продаётся.
Перехватываем повестку и меняем стороны. “Нас подставили. Мы — тоже пострадавшие.” Подключаем историю инсайдеров, которые “раскрывают”, что бунт был инспирирован третьей стороной. Публикуем обращение одного из сотрудников, который “жалеет”, что вовлёкся:
Простой мужик, трое детей, ипотека, и теперь — без работы.
Слёзы. Простой язык. Без политики. Только боль. И сожаление.
Запукаем информационную волну о "внештатных кураторах", которые “воспользовались чувствами людей”.
Они — "использованные". Блейк — тот, кто “может всё исправить”.
Снимаем видеообращение Уэйта с личной камерой, снятое по дороге в офис.
Без костюма. Без громких слов. Только фразы:
“Я не бросаю людей. Даже тех, кто сейчас против меня.
Я всё ещё здесь. И я всё ещё даю людям возможность кормить свои семьи.”
Объявляем реструктуризацию компании. Создание комиссии “из народа” — пусть и фиктивные. Переводим двух ключевых “недовольных” — в проект “вовлечённости сотрудников”. Увольнение одного из топов — как “жертвы перегибов” (его давно пора уволить, раз он разошелся с племянницей Блейка).
Через неделю устраиваем благотворительную инициативу от имени Блейка: Поддержка психического здоровья сотрудников тяжёлых отраслей.
Через две — колонка в Таймс:  “Каждый может попасть в ловушку. Главное — найти решение.”

Ни один последующий кейс не вызывал у меня столько эмоций. С тех пор они будто отошли на второй план.

Теперь у меня всё хорошо. Своя фирма, умные деньги, правильные знакомства. Я выступаю на конференциях, помогаю людям восстанавливать репутацию. Иногда — за деньги. Иногда — из интереса. Иногда — потому что у меня хорошая память.

Ты выглядишь неплохо, кстати. Улыбка всё такая же. Чуть-чуть неуместная, чуть-чуть заранее. Ты всё ещё умеешь входить в доверие. И всё ещё не знаешь, что делаешь, когда доверие ломается.

Ты знаешь, что интереснее всего в PR?
То, что ты не просто решаешь, во что люди поверят. Ты решаешь, кого они перестанут защищать, когда всё начнёт рушиться. Это как играть в шахматы вслепую. И только ты один знаешь, где настоящая доска. И кто король.

Я не злюсь, если ты вдруг подумал.
Я просто... рядом.
Иногда стою ближе, чем тебе бы хотелось.
Иногда — завариваю чай в доме, где ты когда-то жил.
Иногда — слышу, как твоя мать говорит:
"Майк! И почему в мире мало таких хороших парней, как ты?"

Ты всегда исчезал раньше, чем наступают последствия, верно? Но ничего, я научу тебя нести ответственность за содеянное. И никакой соломки. Ты примешь боль до последней капли.

Ты живёшь легко, Крис. И это твоя суперсила. Ты не задаёшь себе вопросов. Ты просто идёшь вперёд. Как будто следов не остаётся. Как будто ты можешь быть без последствий.

А я — последствие.

Так вот, Крис.
Я искренне рад, что ты жив. Честно. Вообще без иронии. Потому что мертвые никогда не смогут так страдать, как страдают живые. Кому, как не мне об этом знать, верно? Я хочу, чтоб ты пожалел. Пожалел не только о том, что сделал. Но и о том, что до сих пор жив. Я не стану тебя убивать. Это было бы слишком просто. И слишком милосердно. Я хочу, чтобы ты жил. Жил и смотрел, как исчезают люди вокруг тебя. Как тебе не звонят. Как тебе не верят. Я хочу, чтобы ты начал думать, что это ты всё испортил. И чтобы это было правдой.

Ты будешь пить кофе с теми, кто тебя ещё помнит — но их станет меньше. И даже у них будет на тебя зуб. Они будут следить за тем, как ты подносишь чашку ко рту и думать о том, какой ты неприятный и отвратительный тип, и какую бы подлянку тебе устроить.
Ты будешь пытаться доказать, что ты не виноват. Но у тебя не будет слов.  Потому что ты потратил их раньше. На ложь. На улыбки. На исчезновения. Ты не узнаешь, когда это началось. Потому что я выгляжу, как помощь. Как поддержка. Как человек, который спрашивает, как ты спал.

И я всегда ближе, чем тебе кажется.
Улыбаюсь.
И смотрю на то, как ты тонешь.

Ты ведь, наверное, думаешь, что всё это случайность? Что нам опять не повезло встретиться. Или что это просто совпадение — оказаться в одном городе, на одном мероприятии, среди общих знакомых.

Так вот: нет.

Это не случайность, Крис. Это — маршрут.

Ты ведь оставляешь следы. Не специально, но всё равно. Ты — как масло на белой рубашке. Сначала — не заметно. Потом — уже не отстираешь. Я просто шёл по этим следам. Сначала — девушка, которую ты уговорил вложиться в несуществующую выставку. Потом — парень, которого ты убедил, что он может стать фотографом. За его же деньги, разумеется. А теперь — ты снова здесь, в свете.
Опять готов что-то «начинать».

Ты не умеешь по-другому, да?

Интересно, ты почувствуешь, когда всё начнёт рушиться? Или, как раньше, уйдёшь на шаг раньше? Я почти надеюсь, что уйдёшь. Потому что тогда я смогу преследовать тебя вечно. И то покушение на твою жизнь — только начало. Очень может быть, скоро ты забудешь о такой мелочи. Например, если вдруг, совершенно случайно окажешься на месте убийства. Первым свидетелем. А первые свидетели всегда самые, самые подозрительные…

Если кратко:
- Родился в обеспеченной семье, отец — инвестиционный консультант, мать — филолог.
- В 17 лет поступил в Оксфорд. Через два года взял академический отпуск по личным причинам (на самом деле — после гибели матери и сестры и самоубийства отца, пострадавшего в мошеннической схеме, связанной с Кристофером Муром).
- Вернулся, окончил обучение с отличием. Проявлял выдающиеся способности к аналитике и межличностным стратегиям.
- В 25 открыл собственное PR-агентство "Frame & Flame". Работал с политиками, бизнесменами, медийными личностями.
- Никогда не бывает в центре внимания. Его работа — делать других заметными или, наоборот, незаметными.
- Живёт как по военному уставу: ранние подъемы, структурированные дни, минимализм в эмоциях и вещах. Любит книги, оставляет в них заметки и стикеры.
- На вид — дружелюбный, обаятельный, "приятный парень". На деле — холодный стратег, вежливо разрушающий судьбы.
- Поддерживает старые связи, не забывает дни рождения, всегда вовремя пишет нужные слова. Контролирует реальность.
- Никому не позволяет приблизиться по-настоящему. Даже если кажется, что он ваш друг — он, возможно, просто изучает вас. Или уже использует.

5. Внешность: Эштон Катчер.

Высокий, ухоженный брюнет, с лёгкой небрежностью в стиле. Обворожительная улыбка, ясный взгляд, крепкое рукопожатие. Одет всегда уместно. В публичном образе нет ни пятнышка — но при этом ни одной настоящей эмоции. В личном общении - smart style: Майкл выглядит интеллектуалом, но при этом добрым и уютным малым.

6. Связь с вами:

7. Дополнительная информация:
Любимый жанр: юмористический психологический триллер с вкраплениями других жанров. Но тут как пойдет. Может, останемся без юмора.
Темп: от умеренного до быстрого.
Хочется сыграть: охоту на Кристофера Мура, разрушение его круга, сближение с его родней.

Отредактировано Michael Hartley (2025-03-23 00:54:45)